Первоначально смирившись с поражением, Рендольф, тем-не менее, не оставляет попыток вернуть процесс в прежнее русло. И одну из таких возможностей он видит в возбуждении дела против правительства Австрии в американском суде. Их претензии принимаются, в том числе и самой высокой инстанцией. Интересно замечание одного из правовых экспертов, который заявляет перед перед верховным судом США, что иск частного лица к другому государству может спровоцировать целую волну подобных исков от людей, пострадавших в результате холокоста и произвола в период нацизма. А это прямой путь к ухудшению отношений с той же Австрией. Очень метко и очень иронично отреагировал судья: «Иск госпожи Альтман может привести к коллапсу в межгосударственных отношениях?»
Вот ведь действительно, незадача! После драматичной ремарки, вроде бы, напрашивался один вывод: государство, новая, не фашистская Австрия, не должно нести ответственность за деяния своих правителей. Ан нет, постановляет американская Фемида: должно!
А дальше разбирательство возвращается на австрийскую землю. Надежды мало. Но многое решает проникновенная речь Рендольфа. К тому времени он и сам оценил масштаб преступления, проникся той трагедией, которая коснулась и его близких тоже — семья деда погибла в концлагере Майданек. 
Фильм замечателен тем, что судебная история не превращается в сухой юридический квест. Она развивается на фоне воспоминаний Марии. Из её памяти не стёрлись сцены, свидетелм которых она была на улицах аристократичной Вены - торжество варваров, причем не только в униформе, но и в обличье простых мирных граждан. Не забыла она, как вместе с мужем бежала из родного города, вынужденная оставить родителей во власти преступников... Всё это не просто ретроспектива, всё это становится личной доказательной базой того, что она поступает правильно, даже если лишает целый народ реликвии. Насчет реликвии, кстати, тоже история. Когда суд Австрии принял решение о возвращении картины законному владельцу, страну захлестнула целая волна плача по утраченному достоянию. Министерство культуры даже пыталось начать сбор средств для выкупа шедевра. Но цена явно зашкаливала - от первоначальных 130 поднялась до 300 миллионов долларов. И это при том, что бюджет всего культурного ведомства республики на тот момент не превышал 150 миллионов. Были угрозы, были петиции... Но госпожа Альтман сталась непреклонной. У неё были не только юридические, но и моральные основания. Что же касается зрителя, то для него сюжет - поучительный пример того, как тщательно надо подходить к так называемому нравственному выбору. Да, миг торжества силы и беззакония упоителен, особенно когда в одном порыве слились народ и власть предержащие. Но за этим неизбежно следует горькое искупление. И не важно какова его цена, картина или захваченная территория, главное что оно, как и всякая справедливость, рано или поздно наступает.
Стоит отметить, что исполнительнице главной роли Хелен Миррен, не раз и весьма удачно изображавшей наследниц английского трона, тема неотвратимости тоже не чужда. Её девичья фамилия Миронова — напоминание о другой исторической драме, революции 1917 года. Отец Хелен, российский дипломат, отказался служить варварам — большевикам, посчитав изгнание для себя меньшим злом. Но это уже другой сюжет и возможно другое кино.